СФИНКС
До самого горизонта одни океаны песков,
Тонкое марево рвётся шёлком иных миров,
По скользкому следу кобры с бархана и на бархан –
Пустыня хранит молчанье тысячелетних ран.
Доброго времени суток, Наследник, в глаза смотри,
Брось свои стрелы наземь и страху в своей крови
Не давай растекаться дальше, расширяя зрачки в белок,
Дробью сердечной фальши выбей ума комок.
Времена все свернутся в кольца, бирюзою застыв внутри, когда в небеса взовьётся звон твоей обожжённой земли – из волчонка ты станешь – волком, из котёнка ты станешь – львом, и закружатся проволокой тонкой кобра с ястребом надо лбом. Только знаешь, всё это так скучно! Скучно даже с учётом войны – всё равно ты получишь трофеи, что, по сути, тебе не нужны. Всё равно не найдёшь вражьей силы и не приласкаешь друзей, ведь весь мир населён отраженьем лишь твоих позабытых идей.
Но зато, даже в сердце пустыни
Ты отыщешь капли дождя,
Южным ветром и Чёрным Нилом
Да хранит тебя Изида.
Далеко под землёй, куда ночью спускается солнце, живёт страшный дракон с глазами из жёваной тьмы. Говорят, чтобы утром взойти, светило отчаянно бьётся и кровью своей золотой обагряет подземные рвы. Но на деле дракон лет 500 как устал и мечтает о собственной вилле, да такой, чтобы финики, пальмы, коты, соловьи. Да и солнце давно уже тянет к развёрстой могиле – в холодные склепы с закваской густой темноты. Потому-то каждый закат и встречает небо в объятиях двух уставших чиновников зла и добра – двух собратьев по несчастью, пьющих лучшие вина из самых древнейших гробниц и курящих то опиум, то ладан, а изредка даже гашиш. Но ты помни одно:
Какой лодкой ты б ни был –
Река навсегда одна,
И хранит своим солнечным нимбом
Тебя светлоликий Ра.
Когда крокодилы ещё летали Сет и Осирис жили, не зная печали. Потом Осирису вдруг объявили, что отныне он – царь надо всеми земными. Несчастный Сет от ревности разорвал брата, клочочки развеял, да зажил богато. Но Осирис был заново собран своей безутешной вдовой и ожил, и сделал ей сына, и тот отомстил как герой. Правда, на деле всё было гораздо скромнее – ни схваток, ни ревности, ни злодеев. Тяжёлое это проклятье – вечно жить на одном холсте – неизлечимы пятна памяти на таком лице. И вот, когда богу стало безвылазно скучно – на коленях он брата просил – у огромной, жёлтой, бездушной пустыни уж хватит сил развеять по всем концам света тело и не собирать – всё равно уж ему, бедняге, вечной жизни не избежать.
А ты приходи, как устанешь слыть мудрым, я тебя угощу росой.
Посидим, помолчим под утро, да отыщем тебе конвой
От ума, ведь лишь тот всесилен, для кого неприемлемых фактов нет.
Но от этого сердцем великой пустыни да сохранит тебя Сет.
До самого горизонта одни океаны песков,
Тонкое марево рвётся шёлком иных миров,
По свежему следу львицы – нетвёрдой походкой принц –
И не такое снится тем, кому улыбнулся Сфинкс.
©
